С. К. Жегалова

Русская народная живопись

• Предисловие

• Возвращение Жар-птицы

• От автора

Часть первая
Народная живопись XVII—второй половины XVIII века

• Путешествие в прошлое

• Глава первая.
О лубяной коробейке

• Глава вторая.
Сундук сказок

• Глава третья.
На землях Марфы Борецкой

• Глава четвертая.
Живописцы с Выга и Онеги

Часть вторая
Народная живопись конца XVIII—XIX века

• Продолжение путешествия в прошлое.
Глава первая.
Художники из Пермогорья

• Глава вторая.
У потомков Марфы Борецкой

• Глава третья.
Росписи Мезени

• Глава четвертая.
Живописцы из городца и Костромы

• Глава пятая.
Золотая хохлома

• Что же мы узнали

• Словарь незнакомых слов, встречающихся в тексте

Путешествие в прошлое

Мы уже говорили о том, что живопись украшает предметы, которыми когда-то пользовались наши далекие предки. Больше всего среди таких предметов сундуков. Почему именно сундук пользовался таким почетом?

Чтобы понять это, попробуем мысленно перенестись лет на триста назад в один из русских городов XVII века...

Окруженный массивной деревянной стеной — из стоячих заостренных вверху бревен — острогом, город как бы ощетинивался остриями крыш, выглядывавших из-за стен. Шпили церквей, крепостных башенок и башен, высокие пирамидальные кровли тянутся вверх, как бы угрожая неприятелю. Это не удивительно. Ведь в XVII веке город был крепостью, где в момент опасности укрывалось все окрестное население. Стесненные крепостной стеной здания вытягивались вверх. Эту особенность городской архитектуры отмечали иностранные путешественники. Один из них записал: «В Московском государстве... домы строятся чрезвычайно высокие, деревянные, в две или три комнаты — одна над другой. Тот почитается самым знатным... кто выстроит себе самые высокие хоромы...».

По мосту, через огибающую город реку, подойдем к крепостным воротам, сделанным из дуба, на массивных железных петлях — жиковинах, а сверху покрытым двускатной кровлей.

Обычно ворота на запоре и охраняются специальной стражей — приворотниками, или прикалитниками. Однако сегодня базарный день — обе створы ворот широко раскрыты, толпы пеших и конных вливаются в город, въезжают возы с различными товарами. Рядом — пристань. Там швартуются различные суда: баркасы, шитики, ладьи, лодки. Они прибыли со всех концов страны.

Миновав ворота, люди спешат на базарную площадь. Узкая улочка поднимается в гору, она замощена бревнами, по сторонам — мостки для пешеходов. Дома все из дерева, сложены из толстых (кондовых) бревен. Окна маленькие, высоко над землей, а крыши крутые и различной формы: четырехскатные — колпаком, двускатные с острым гребнем — конем и кубовастые — с четырьмя округленными сторонами и вытянутым шпилем в центре. На горе — главная площадь, в середине церковь, а вокруг — лавки (амбары) с товарами. Здесь можно увидеть товары из заморских стран: яркие шелковые ткани с Востока, рытые (рельефные) узорные бархаты с Запада. Но больше изделий своих, отечественных: оловянная и медная посуда, слюдяные окончины, железные изделий, крестьянские холсты и сукна. Много товаров из дерева: целые возы мисок, ложек, ковшей и солониц, детских колыбелей, кадушек, туесов, сундуков, коробьев.

На площади тесно и шумно: каждый старается подойти поближе, чтобы рассмотреть товар, приценяются, спорят, заглушают друг друга. Рядом с площадью — большая изба — таможня. Около нее много возов с грузами. Ведь прежде, чем продать товар, нужно записать его в книги и заплатить пошлину. В таможенной избе за деревянным столом сидит дьяк и, скрипя гусиным пером, записывает долго, старательно и подробно: «Сентября в 15 день вологжанин Борис Григорьев приплыл с Вологды на чюжом судне. Товару явил продать: 700 шлей, 400 чаш липовых, мыла... рукавиц... Платил пошлину по 5 денег с рубля 16 алтын 4 деньги...». А вот другая запись: «...Леонтий Клементьев приехал из Юрьевца на 13 лошадях с щепьем с блюдами, и с ставцами, з братинами... И ис того числа отпустил к Соли Вычегоцкой 4 воза щепья и кипу хмелю... Цена тому товару 215 р. 13 алт. 2 деньги...». Записать все это нужно время, поэтому и ждать своей очереди купцам приходится долго.

Вид средневекового города. Роспись деревянной кружки. Верхнее Поволжье. Начало XVIII века.

А народ все прибывает. На площади людно, пестро от ярких нарядов. Базарный день — это праздник, горожане оделись во все лучшее. Покрой одежды у всех один, отличия только в материале и отделке. И мужчины, и женщины в длиннополых, до пят, широких распашных одеждах: телогреях, однорядках, шушунах. Надетые поверх платья, они свободными складками падают вниз, почти скрывая ноги. Цвета их один ярче другого: алые, лазоревые, вишневые, рудо-желтые. Чем богаче горожанин, тем ярче одежда, богаче украшения: серебряные пуговицы, серебряные петли, по подолу золотая вышивка — «кружево», по вороту бобровый пух — «ожерелье». На головах — высокие шапки, а на ногах — сафьяновые сапоги зеленого или красного цвета.

Жители победнее — в домотканых армяках или кафтанах из овечьей шерсти. Полосатые льняные порты заправлены в сапоги, из-под верхней одежды выглядывает длинная белая рубаха.

Оставим базарную площадь и углубимся в одну из улочек. Ближе к центру — дома выше, затейливее их украшения, крепче заборы. Дом горожанина той эпохи не выходил, как сейчас, на улицу, а прятался, как крепость, за забором. Попасть во двор можно только через ворота. Они крепкие, кованые, под двускатной кровлей.

Сразу за калиткой хоромы, жилой дом. Вытянувшийся высоко вверх, он похож на сложенную из кубиков башню: кубик на кубик вверх, кубик возле кубика в ряд.

Каждый из кубиков — самостоятельное помещение из бревенчатого сруба — клети. Чем выше вверх, тем уже дом, каждая боковая пристройка заканчивается своим особым покрытием: то бочкой (на два округленных ската с острым гребнем), то шатром, а то клином. Разнообразие покрытий по высоте и форме придает хоромам весьма живописный вид. Снаружи вокруг среднего яруса идет галерея — гульбище. По этому гульбищу можно обойти весь дом кругом, попасть в любое помещение.

За хоромами — такие же кубики-срубы, идущие вдоль всего прямоугольника двора. Здесь и клети — кладовые, и амбары, житница, погреб, баня и колодец.

Крутая крытая лестница ведет на крыльцо, а оттуда — в сени. Из сеней много дверей и вверх, и прямо, и направо, В среднем ярусе — горница, самая большая, парадная комната. Она обращена окнами в сторону улицы. Под горницей -кухня и хозяйственные помещения с отдельным ходом со двора, выше — светелки и чердак. Ярус — по терминологии той эпохи, жъра (от древнерусского слова «жировать» в значении «жить»), жилье. Трехъярусное помещение называется, следовательно, хоромами о трех жирах. До нас дошел интересный документ XVII века: богатая устюжанка подала жалобу в суд на поджог. Перечисляя свои убытки, она писала: «...и в верхних и в средних хоромех погорело все, исътех верхних жиров вынесть ничево не успели, только вынесли из нижних хором животишков моих небольшое…». В нижних хоромах был отдельный выход, поэтому хозяева и смогли туда попасть, когда верх и главный ход загорелись.

Чтобы войти в горницу, нужно наклониться, иначе стукнешься лбом о притолоку: в старину не делали высоких потолков и больших проемов, берегли тепло. В горнице полутемно. Свет с улицы, проникая через небольшие окошки, четко вырисовывает сетчатый узор слюдяных окончин то в форме репьев, то кубовастых, а то просто в косую клетку. Слюда заменяла дорогое в то время стекло. Так как добывалась она маленькими хрупкими кусочками, ее оправляли в металлическую сетку. Чем искуснее был мастер и богаче заказчик, тем сложнее и наряднее узор окна.

От двери направо, по всем сторонам горницы идут широкие встроенные в стены лавки, с резными подзорами — «опушками». На лавках сидели и спали, подложив в головах, под подушку, деревянную наклонную подставку — «взголовье». Прямо против двери — большой стол, а перед ним еще одна скамья — передвижная, с решетчатой спинкой. При надобности спинка перекидывалась так, что садиться можно было с любой стороны. Такая скамья называлась переметной. Рядом со столом — полочка с иконами, а на лавке — небольшой низкий шкафчик. Его ставили на скамью, как на подставку, отчего и сам шкафчик назывался «подстав» или «постав». В нем держали посуду.

В левом углу, у двери, красивая печь, выложенная сверху донизу цветными изразцами. На каждом — свой особый рельефно выступающий рисунок, «образ», поэтому печь называлась образчатой. Стол и шкаф ярко расписаны, скамьи покрыты красивыми полавочниками из алого сукна. Образчатая печь, расписные украшения, нарядные полавочники, узорные окончины — вся парадная обстановка свидетельствует о достатке хозяина хором. А где же остальное его имущество? Где нарядное платье, дорогая посуда, драгоценности, деньги? В той же жалобе богатая устюжанка, перечисляя погибшее при пожаре имущество, приводит длинный список вещей: здесь и платье, и драгоценности, золотая, серебряная и медная посуда, кожи, книги, деньги и документы. А хранилось все это богатство, оказывается, в сундуках, коробьях и подголовках, которые стояли в клетях, подклетях, в чуланах верхних и средних хором.

Теперь понятно, почему сундуки в те времена так ценились: они заменяли нашим предкам шкафы, сейфы, гардеробы, чемоданы и даже письменные столы.

А как жили горожане с меньшим достатком? В конце улицы, прилепившись к ограде, стоит небольшая бревенчатая избушка. Даже снаружи видно, что хозяева живут небогато: все строение состоит из одного сруба, покрытого потемневшей от времени дранкой. Покосившееся крыльцо, кое-как сколоченные из досок сени. После яркого уличного света в избе кажется совсем темно. Только привыкнув к царящему здесь сумраку, можно заметить, что свет с улицы пробивается сквозь два маленьких окошка, больше похожих на щели, прорезанные в толще бревен. В эти отверстия вставлены рамы, затянутые рыбьим пузырем: слюда ведь тоже стоили денег, а рыбий пузырь даровой, некупленный.

Почти все пространство избы занимает большая русская печь. Не удивительно, что она заняла почти всю площадь, и в жизни обитателей дома печь занимала такое же большое место: в печи готовили пищу, на печи спали, сушили одежду, дрова. Всю остальную обстановку избы составляют лавки вдоль стен, над ними полки, над дверью — полати, в красном углу божница и небольшой стол. Посуда уместилась на полке и на залавке — небольшом шкафчике-столике, пристроенном рядом с печью. Имущества у этих хозяев вряд ли много. И все же в чулане стоит короб — лубяной сундучок. В нем все ценности семьи.

Дизайн: Диковина